Статья где упоминается Мухаммад Боташев, известный как шайх Шакай-улу

ИСЛАМ НА ТЕРРИТОРИИ БЫВШЕЙ
РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
Энциклопедический словарь


КАРАЧАЙ
Карачай — историческое название большей части нынешней Карачаево-Черкесской Республики (КЧР) РФ. К. вместе с Балкарией составляют самый высокогорный район Кавказа. По Главному Кавказскому хребту и горному массиву Эльбрус проходит граница, отделяющая К. от Абхазии и Сванетии на юге, от Балкарии и Кабарды на востоке. Ряд казачьих станиц на северной и западной части К. отделяют его от ногайцев, абазин, черкесов и адыгейцев.
Общая численность карачаевцев (самоназвание — карачайлы) в РФ — 150,3 тыс. человек (1989 г.), из них 130 тыс. в К. Они живут также в Казахстане, Кыргызстане, Иордании, Сирии, США и в других странах (свыше 20 тыс.). Язык — карачаево-балкарский (кыпчако-половецкая подгруппа тюркских языков). Антропологически относятся к кавкасионному типу европеоидной расы. Верующие — мусульмане-сунниты (традиционно — ханафитского толка).
В этногенезе карачаевцев, как и близкородственных балкарцев, участвовали местные кавказские племена, известные еще с эпохи бронзы, и пришлые — аланы, булгары и половцы. Исследователи расходятся относительно роли того или иного этнического компонента в формировании карачаевцев. Все больше их склоняется к аланской теории, согласно которой аланы составили основное ядро карачаевцев и балкарцев. В ходе монгольского нашествия и последующего опустошительного похода Тимура предки карачаевцев и балкарцев были оттеснены в горные ущелья Центрального и Северо-Западного Кавказа. Здесь, в горах Северо-Западного Кавказа, в конце XIV — XV в. завершилось формирование карачаевцев как этноса и сложилось национально-государственное образование — К. В XV —XIX вв. К. имел сходное социальное устройство с Кабардой и Балкарией, вступал с ними и другими соседями, а также с Крымским ханством, Турцией, Россией в политические и экономические отношения. Во время Кавказской войны в 1828 г. К. был завоеван и присоединен к России в составе административного округа Эльбрусский. Советская власть определила статус К. как автономии: с 1920 г. — Карачаевский округ в составе автономной Горской ССР, с 1922 г. — Карачаево-Черкесская автономная область (КЧАО), с 1926 г. — Карачаевская автономная область (КАО). В 1943, г. карачаевцы были выселены в Казахстан и Среднюю Азию, а КАО — упразднена. В 1957 г. карачаевцы получили разрешение вернуться на историческую родину, вновь образована КЧАО. В 1991 г. карачаевцы были реабилитированы, КЧАО преобразована в КЧР в составе РФ.
Ислам проник в К. довольно поздно. До недавнего времени считалось, что он стал распространяться в К. со второй половины XVIII в., однако последние исследования позволяют говорить о распространении этой религии в К. с середины XVII в., а некоторые данные (хотя и единичные) свидетельствуют о проникновении мусульманских проповедников в этот регион еще во времена Арабского халифата и Золотой Орды (обнаружены мусульманские эпиграфические памятники у Нижнего Архыза, относящиеся к XI — XII вв., и у станицы Усть-Джегутинской, датируемые первой половиной XIV в.). Духовная жизнь карачаевцев в XVII в. представляла собой сложный симбиоз остатков христианских представлений, унаследованных со времен православной Алании (в горах К. и сейчас стоят величественные храмы — памятники аланского христианского зодчества IX —XII вв.), и развитой системы языческого культа.
Распространение ислама в К. происходило постепенно в течение нескольких веков, носило мирный характер и было обусловлено политическими и культурными связями с соседними народами. Проводниками ислама в К. выступали в основном проповедники из Дагестана, Кабарды, Крыма и других регионов. Начало проникновения ислама в К. связывают также с именем Айсандыра Дудаланы (ок.1620 — ок.1735), известного как шайх Абдуллах Бухарачи, выходца из карачаевских князей. Одним из первых проповедников ислама в К. был ‘Али-эфенди (XVII в.), миссионер из Дагестана, который осел здесь и стал родоначальником распространенной карачаевской фамилии Алиевых.
О значительных успехах первых распространителей ислама в К. свидетельствуют мусульманские эпиграфические памятники — Карт-Джуртская (1695) и Холамская (1715) стелы. В карачаевских генеалогиях начиная с XVII в. участились мусульманские имена. По утверждению некоторых исследователей, в XVII в. в К. распространился северокавказский тюрки в арабской графике. Несмотря на признание ислама на официальном уровне, он не стал господствующей религией в тот период для всех социальных слоев общества. Поначалу процесс исламизации коснулся главным образом знати, остальную часть населения охватил несколько позднее и продолжался в течение всего следующего, XVIII в. Вторая половина XVIII в. характеризуется заметной активизацией процесса исламизации, что во многом было связано с обострением русско-турецких отношений. К., как и весь Северный Кавказ, стал ареной ожесточенной борьбы между Россией и Турцией. В этот период в К. расширяют свою деятельность миссионеры, проповедовавшие не только религиозные, но и политические идеи. Одним из них был известный кабардинский эфенди Исхак Абуков, который активно проповедовал ислам и протурецкие идеи в К. (80-е гг. XVIII в.). Известным богословом, способствовавшим распространению ислама в К. в конце XVIII в., был дед и наставник имама Дагестана и Чечни Гази-Мухаммада. Вместе с дедом в К. провел несколько лет своего детства и сам имам.
В начале XIX в. ислам окончательно утвердился в К. — повсеместно строились мечети, открывались приходские школы (мактаб), резко увеличилось число служителей культа (апенди, эфенди) из местного населения. О заметном усилении позиций ислама в К. свидетельствует и появление социально активной прослойки духовенства, представители которой начиная с 40-х гг. XIX в. неизменно возглавляли все антиколониальные выступления карачаевцев и придавали им религиозную окраску. Верхушка карачаевского духовенства поддерживала связи с имамом Шамилем и его наместниками — наибами на Западном Кавказе — Сулейманом-эфенди и Мухаммад-Амином, хотя мюридизм (от араб, мурид — «последователь») в К., как и на всем Западном Кавказе, не прижился. Духовенство возглавило и другое наиболее значимое после Кавказской воины социальное движение XIX в. — массовое переселение горцев в Турцию (мухаджирство, от араб, мухаджир — «переселенец»), явившееся главным образом реакцией горцев на колониальную политику России на Северном Кавказе.
Наивысшего расцвета ислам в К. достиг в конце XIX — XX в. Было возведено свыше 100 мечетей, среди которых замечательные памятники архитектуры, построенные по всем канонам классического исламского зодчества: Джегутинская, Верхне-Учкуланская и другие мечети. При соборных мечетях появляются повышенные учебные заведения (Мадраса), в которых получали образование, находясь на полном пансионе, учащиеся не только из К., но и со всего Северного Кавказа. Число карачаевцев, совершивших хаджж до революции, достигло 300 человек. Многие религиозные деятели начала XX в. (Исмаил Акбаев/Чокуна-эфенди, Салих-хаджжи Барасбиев, Алиса-раис-эфенди Узденов, Юнус и Джаафар-эфенди Хачировы, Хамзат-хаджжи Урусов и др.) оставили глубокий след в истории духовной культуры К.
Советская власть сразу же начала ожесточенную борьбу с духовенством, большая часть которого подверглась репрессиям. Закрывались приходские школы (мактаб, мадраса) и мечети, запрещались призывы на молитву (азан) и публичные проповеди. Все это привело к тому, что часть духовенства выступила против Советской власти. В этот же период Мухаммад Боташев, известный как шайх Шакай-улу, впервые в К. основал суфийское братство — вероятно, ответвление братства накшбандийа. В 1930 г. в Большом К. вспыхнуло восстание, носившее религиозную окраску, в котором приняли участие члены этого братства. В 30-е гг. еще более усилились гонения на служителей культа, в результате чего почти все духовенство было уничтожено физически.
Кратковременный всплеск религиозной активности имел место в 1943 г. во время оккупации К. немцами: стали открываться мечети и мадраса, возобновили легальную деятельность члены суфийского братства. Насильственное выселение всего карачаевского народа в 1943 г. нанесло непоправимый урон его духовной культуре. По возвращении на родину (1957) карачаевцы не нашли ни одной целой мечети, почти все они были разрушены, мечетские библиотеки уничтожены, многие мусульманские кладбища разграблены, намогильные памятники использованы в хозяйственных постройках. Целенаправленная антирелигиозная политика, проводившаяся и в последующие десятилетия, привела к тому, что в конце 80-х гг. не было ни одной постоянно действующей мечети, лишь около 3% карачаевцев, главным образом люди преклонного возраста, совершали пятикратную ежедневную молитву, был полностью изжит обычай обязательной инициации мальчиков (впрочем, как и у некоторых соседних народов), далеко не всегда браки освящались исламом. Единственным событием, при котором соблюдался мусульманский ритуал, были похороны. Низок был образовательный уровень священнослужителей. Лишь единицы из них, чудом уцелевшие от репрессий, знали арабский язык и разбирались в вопросах исламского вероучения и имели мужество тайно обучать детей основам религии, чтению Корана.
События конца 80-х гг., принятие законов о свободе совести и вероисповедания непосредственным образом сказались на положении религии и религиозных организаций в обществе, в том числе и в К. Повсеместно стали строиться мечети — с 1991 по 1996 г. в КЧР было открыто 75 мечетей, за этот же короткий период более 400 мусульман совершили хаджж. Было открыто несколько мадраса и второе на Северном Кавказе высшее духовное учебное заведение — Исламский институт им. имама Абу Ханифы. Много молодых людей учатся в различных исламских центрах (Бухара, Ташкент, Стамбул, Каир и т.д.). Официально верующих, сторонников традиционного ханафитского толка, в К. представляет Духовное управление мусульман Ставропольского края и КЧР.
На бытовом уровне ислам в К. значительно отличается от «нормативного» ислама. Некоторые остатки языческих верований (в частности, культ «святых» мест, источников, камней) и заимствования из суфийской практики являются существенными элементами «народного» ислама, отражая местную специфику бытования этой религии. Из суфийской практики заимствованы зикиры (от араб, зикр — «ритуальное поминание Аллаха», «радение»), которые включают рецитацию специальных религиозных поэм-песен на карачаевском языке, ставшую частью ритуала маулидов. В досоветское время маулиды устраивались как выражение благодарности Аллаху и его Пророку на различных торжествах (например, по случаю рождения долгожданного ребенка), а также как коллективное обращение-мольба о помощи (в частности, во время стихийных бедствий). В настоящее время практика маулидов закрепилась преимущественно как часть поминального обряда по умершим. Под влиянием суфизма сложилась практика посещения могил «святых» (зийарат), где совершаются жертвоприношения, устраиваются коллективные зикры. Наиболее популярны зийараты у аула Хурзук и в Тебердинском ущелье.
Исламский мистицизм как самостоятельное течение не получил широкого распространения ни в К., ни на Северо-Западном Кавказе в целом. Первое в К. суфийское братство, основанное в 20-е гт. шайхом Шакай-улу, не имело заметной социальной поддержки, хотя, по оценке самих миридов, в 50-е гг. их насчитывалось около 500 человек. В настоящее время число членов братства не превышает нескольких десятков человек. Последователи Шакай-улу наделяют шайха сверхъестественными способностями (карама), дарованными ему как знак особой божественной благодати, обращаются к нему за покровительством и заступничеством. Члены братства уверены в том, что их наставники поддерживают духовную связь с шайхом Шакаи-улу, который, по их мнению, не умер (он был репрессирован в 30-е гг., дальнейшая судьба неизвестна), а скрытно пребывает в этом мире, время от времени являясь избранным членам братства.
На волне всеобщего интереса к религии и как результат миссионерской деятельности некоторых зарубежных исламских организаций в последние годы в России появилось молодежное движение, близкое по религиозным установкам к ваххабизму. Сложились организационные структуры движения, была основана (1991 г.) Исламская партия возрождения, имеющая свои печатные органы. Это движение получило распространение и в К. и находится в значительной, хотя и не в такой ярко выраженной, как в Дагестане и Чечне, оппозиции к «традиционному» и «народному» исламу. В своих проповедях-обращениях (дауат, от араб, да’ва) они призывают к чистоте единобожия, критикуют (часто справедливо) служителей традиционного культа за отход от строгого единобожия, за включение элементов суфийской практики в богослужебный ритуал и т.д., объявляя все, с их точки зрения, несоответствия Корану и сунне «недозволенным новшеством» (бид‘а) и «многобожием» (ширк). В свою очередь, «традиционалисты» обвиняют молодых радикалов в пренебрежении к обычаям и традициям (особо достается за ношение молодыми бороды, что противоречит нормам кавказского обычая — ‘адата), в отходе от установок ханафитского толка и т.д. «Ваххабиты», как их называют, развернули довольно активную деятельность, особенно в городах и районных центрах, имеют несколько тысяч сторонников. Поддерживают связи с подобными движениями в Дагестане, Чечне, в других регионах России и зарубежья.
Литература
1. Карачаевцы. Историко-этнографический очерк. Черкесск. 1978;
2. М. Ч. Джуртубаев. Древние верования балкарцев и карачаевцев. Нальчик, 1991;
3. Н. М. Кагиева. Дерс китаб. Черкесск. 1996.
Т. А. Узденов